Неожиданно у него и у нее возникло непреодолимое желание сорвать разделяющие их покровы и слиться в едином всесокрушающем любовном порыве. Несложно представить, что могло бы произойти дальше, если бы Кайла и Зенон были не разумными существами, а какими-нибудь пещерными троглодитами, далекими от общепринятых норм цивилизованного общества. И все-таки руки юноши как бы сами по себе потянулись к расположенным на спине хитроумным застежкам легкого платьица девушки, а нежные ручки Кайлы готовы были попросту сорвать с Зенона форменные китель и рубаху, чтобы своими истосковавшимися по ласке сосками прижаться к его обнаженной груди.

К досадному разочарованию подглядывающих за нашей парочкой соседей, этот страстный порыв не получил своего логического завершения по той простой причине, что Кайла и Зенон были представителями высокоразвитого общества, поэтому умели вполне успешно подавлять первобытные инстинкты. Оба одновременно, как бы испугавшись охватившего их желания, отстранились друг от друга и, не глядя друг другу в глаза, смущенно пробормотали:

— До завтра, Кайла.

— Удачи, Зен.

Глава 3

Джонг и Глеколь находились практически в зените, когда из-за горизонта показал свой багровый лик Данаиб, самый загадочный из трех спутников Ультана.

Вопреки всем мыслимым законам физики, этому весьма скромному по своим размерам небесному телу посредством своего маломощного гравитационного поля удавалось удерживать плотную газовую оболочку и значительные запасы воды. Загадочный феномен Данаиба не одно столетие служит откровенно раздражающим фактором для многочисленной ученой братии, пытающейся дать ему хотя бы какое-нибудь более или менее вразумительное объяснение. Много раз маги пытались наладить устойчивое транспортное сообщение между Ультаном и Данаибом, но все их попытки стабилизировать телепортационный канал всякий раз с треском проваливались. Когда-то Данаиб одушевляли и обожествляли. Ему поклонялись, приносили кровавые жертвы, пытались вымолить у него всякие блага. В разные времена и эпохи он воспринимался либо как воплощение добра, либо как эманация абсолютного зла. Поэтому Данаиб очень часто становился причиной кровопролитных вооруженных конфликтов. Помимо всего вышеперечисленного этот загадочный спутник во все времена оставался неким фактором, стимулирующим творческий потенциал одаренных личностей. Разумные существа, населяющие Ультан, не только проливали кровь во славу Данаиба, но посвящали ему гениальные творения. Поэты и писатели отправляли героев своих произведений в сказочные путешествия по этому миру. Художники создавали грандиозные полотна и скульптурные композиции, сюжетно связанные с мифологическими представлениями древних народов Ультана, о Данаибе как обители добрых или злых богов. Величайшие композиторы всех времен и народов посвящали этой планете свои бессмертные творения…

Зенон интенсивно встряхнул головой, отгоняя прочь посторонние мысли. Вообще-то как индивид мыслящий, к тому же любящий помечтать в свободное от забот насущных время, наш герой был бы не прочь посидеть с часок на лавочке и полюбоваться завораживающим восходом этого спутника Ультана. После четырехчасового сна чувствовал он себя превосходно, вопреки мудрым советам всяких занудных эскулапов, рекомендующих гражданам воздержаться от сна в вечернее время, и был готов к встрече не только с Тузом, но с целой бандой работорговцев или еще каких-нибудь криминальных элементов. Сорвав с дерева еще не очень зрелое яблоко, Зенон обтер его о рукав спортивной куртки и, откусив от плода изрядный кусок, скривился, будто ненароком тяпнул неразведенного уксуса. Все-таки он не выплюнул кислющую мякоть, а с упорством закоренелого мазохиста принялся ее жевать. И не мудрено: съеденные за ужином деликатесы были уже давно оприходованы могучим организмом нашего героя. Жалко, что тетушка Маара спит — старушка наверняка его побаловала бы чем-нибудь вкусненьким. Проглотив грубоватую мякоть плода, Зенон не ощутил никакого удовлетворения и, тем более, желания расправиться с остатками яблока. Легким движением руки он отправил недоеденный кусок в буйные картофельные кущи, где его не увидит зоркий хозяйский глаз Маары Бушуй.

«Без пяти двенадцать, — взглянув на светящийся циферблат часов, — мысленно отметил Зенон. — Интересно, опоздает Туз или все-таки появится вовремя?»

Посидев еще пару минут, юноша не выдержал. Поднялся со скамьи и направился к абрикосовому дереву, усыпанному сочными зрелыми плодами, сбором и утилизацией которых хозяйка намеревалась заняться в самое ближайшее время. Набив карманы куртки приятными на ощупь бархатистыми абрикосами, он вернулся на прежнее место и со свойственным всякому голодному существу усердием принялся поглощать ароматную восхитительную на вкус мякоть. Заморив червячка содержимым карманов, Зенон хотел, было совершить повторный набег на абрикосовое дерево, но тут до его слуха донеслось легкое шевеление откуда-то со стороны труднопроходимых зарослей малины.

Помимо прямого назначения приносить душистые и полезные при всякой простуде ягоды, эти колючие кущи выполняли разграничительную функцию — отделяли надел тетушки Маары от соседского участка. Именно оттуда доносились еле слышное сопение и какая-то возня. Было очевидно, что некое живое существо попыталось преодолеть цепкую малиновую заросль и неожиданно оказалось в плену колючей изгороди.

Какое-то время юноша внимательно прислушивался к усердному сопению и пыхтению незадачливого создания, пытавшегося высвободиться из навязчивых объятий малиновых зарослей. Поначалу отчаянная борьба за свободу происходила в относительной тишине, но очень скоро пленнику надоело его неопределенное положение, и он, грязно выругавшись своим низким сипловатым голосом, обратился к Зенону:

— Эй, дубина стоеросовая, чего сидишь и скалисся на лавке заместо того, чтоб помочь своему корешу выбраться из беды!

Незаслуженный упрек в свой адрес, Зенон все-таки воспринял как сигнал к действию. В мгновение ока он оказался рядом с колючими зарослями. Осторожно раздвигая руками переплетенные между собой стебли, приблизился к обессиленному в неравной борьбе гному. Схватив его за воротник плотной хлопчатобумажной куртки, одним могучим рывком поднял в воздух, и в следующий момент изрядно помятый Туз уже стоял рядом с ненавистной малиновой куртиной.

— Вот же падла цеплючая! — отряхивая куртку и штаны от листьев и сухих веточек, произнес гном и, посмотрев на спасителя, невежливо добавил: — Чисто твой брат — легавый.

— Какого рожна ты потерял в этих зарослях? — недоуменно хлопая глазами, спросил Зенон. — Зашел бы через калитку.

— Ага!.. — с нескрываемой иронией пробормотал гном, — А вдруг здесь засада или хуже того, тебя уже подменили… ну эти… страхолюдины… Помнишь, я тебе рассказывал про одного мужика с пустыми глазами?..

Даже в неверном свете трех лун было видно, насколько испуган Туз. Чтобы хоть немного успокоить не на шутку разволновавшегося гнома Зенон предложил:

— Пойдем-ка на лавку, а лучше поднимемся ко мне в комнату, там и поговорим.

— Не… в помещение ты меня не заманишь. Здесь я юрк в картошку и был таков, а в четырех стенах вмиг зацапают, опомниться не успеешь. Пошли лучше за стол под яблоньку, твому корешу для восстановления душевного равновесия, срочно требуется принять граммов эдак двести — двести пятьдесят. Я тут прихватил с собой. Надеюсь, и ты не откажешься пропустить глоток — другой за встречу, так сказать, и вообще…

Через пару минут приятели сидели за столиком под яблонями. Туз извлек из бездонных закромов своей мешковатой куртки литровую бутылку «горной росы» — превосходного виски, «изготовленного, — как гласила надпись на этикетке, — по старинным рецептам горного народа». В дополнение к выпивке предусмотрительный гном поставил на стол пару стеклянных стаканов и бумажный пакет с бутербродами.

— Без закуси не могу, — пояснил гость, — не в той кондиции — после третьей оно, конечно, само в глотку польется, а покамест… короче, организьм так устроен.